«Нулевые» более или менее благополучно подошли к концу. И кинематографический 2010-ый должен быть интересен не только как самодостаточная  величина («Овсянки», «Как я провел этим летом», «Край», «Брестская крепость» и т.д.), но и как своеобразное подведение итогов. И хотя календарь есть изобретение сугубо человеческое, а художественный процесс, положим, вещь объективная, тем не менее – границы в искусстве всегда более или менее явны, а порой, как в нашем случае – явны чрезвычайно.

Так случилось, в ушедшем году вышло в прокат сразу два фильма, посвященные тематике «бандитизма» 90х, о которой давно уже все позабыли, но при этом заключительную точку поставить годами никто не брался. И вот, в 2010ом, это таки свершилось – краткой истории некогда главного направления постсоветского кино благодаря «Кочегару» Алексея Балабанова и «Чужой» Антона Борматова положен конец. Но прежде чем ответить как и почему, следует сказать о контексте.

Тема

Некогда злободневнейшая проблема современности, ныне не более чем тема для анекдотов, и то, знаете, неудачных – бритоголовые «братки» на короткое время ураганом ворвались в отечественное кино, дерзко, ярко, но, как оказалось, очень ненадолго. Как в ускоренной перемотке новоявленный жанр пережил рождение, резкое взросление, расцвет, и стремительное увядание. Более того, те несколько фильмов даже не успели составить самостоятельный жанр бандитского («братского») кино, аналогичного американскому или французскому гангстерскому фильму, хотя определенные предпосылки тому существовали и предпосылки немалые.

Ведь, например, несмотря на то, что кинематографическая легенда «криминальной Америки» мутировала не раз, начало ее формированию было положено почти век назад «Великой депрессией». Небывалый экономический кризис сотряс сами основы Америки, изменил навсегда ее саму и ее кинематограф, подарив первый набор криминальных сюжетов, который разрабатывался после не один десяток лет, устоявшийся набор персонажей, и даже целый пантеон героев, воспетых на экране. Романтика преступления и  быстрых денег, противостояние суровой полиции и хитроумных преступников, «сухой закон», мафиозные разборки, Аль Капоне, Диллинджер, Бонни и Клайд – без этого американская мифология немыслима.

И российские «лихие 90е» — это наша «Великая депрессия», по последствиям не только социально-экономическим, но и кинематографическим тоже. С одной стороны – налицо насущная задача осмыслить и преодолеть наследие мучительных 90х. С другой – благодатная и невостребованная криминальная тематика, которую в СССР притесняли, по понятным причинам предпочитая показывать преступный мир исключительно с противоположного берега.

Специфически русское «бандитское кино» появилось только в 90е, и с него собственно и начался новейший период российского кинематографа. Впервые после распада Союза люди стали ходить в кинотеатры именно на отечественные «бандитские» новинки. И надо помнить, что скромные по современным меркам кассовые успехи «Брата» и «Антикиллера» по сути подготовили тот потрясающий прорыв «Ночного Дозора», «Турецкого гамбита» и «9 роты», что последовал через пару лет.

Вскоре, однако, уступив место более разнообразному и «здоровому» развлекательному кино, «братки» ушли из большого кино в конвейерные сериалы низкобюджетного ТВ, и, похоже, возвращаться желанием горят. Отчасти обнадеживает то, что в той же Америке потенциал гангстерских историй по-настоящему раскрылся далеко не сразу – уже после классического периода в эпоху «Нового Голливуда», т.е. в 60е и далее. Но в России нового «бандитского бума» ждать не приходиться.