16 декабря в Squat Café прошел концерт зеленоградской группы The Retuses. В группе трое ребят: Миша Родионов – инициатор, Кирилл Парастаев – инструменталист и Миша Львов – школьник. Это был второй сольник группы за полтора года их концертной деятельности. По непонятным причинам они задержали выступление на полчаса, что, конечно, было не самым лучшим моментом вечера. Но, несмотря на это, людей в зале не убавилось, а скорее даже наоборот: пришло столько, что стало трудно дышать. Попросту не хватало стульев, что уж говорить про столики.

В этот раз ребята сыграли композиции со всех своих трех альбомов: с «Echo», «Waltz Baltika!» и с недавно вышедшего «The Evening Glow» на стихи Есенина. Помимо своих сочинений были сыграны каверы на Beirut, Moby и Патрика Уотсона. Звук был хороший, все было сыграно с неизменным рейтузовским настроением. Музыка очень легкая, атмосферная и ассоциативная. Ты практически не слышишь слов, но все равно возникает огромное количество образов. Только они начинают играть, как ты уже в другом месте, далеко от кафе, где-то над крышами городов. Наверное, так звучат мечты. Все трое ребят практически все время стояли на сцене с закрытыми глазами: видимо, сами уже были далеко — там, откуда поют.

Перед концертом я взяла интервью у Миши Родионова, к которому практически под конец присоединился Миша Львов.

— Сегодня у вас сольный концерт. Как ты настроен? Вообще, по-твоему, сольник намного круче, чем сборный концерт?

— На самом деле я всегда волнуюсь перед концертом, меня даже потрясывает немного. Это потому, что никогда не знаешь, как все пройдет, что делать, если со звуком будут проблемы. А сольник – это вообще очень здорово, потому что ты играешь, что хочешь, во времени тебя никто не ограничивает. Можно сказать, что ты сам себе капитан.

— Как прошел ваш первый концерт?

— Первый концерт был в Просто баре 12 мая 2009 года. Сначала я хотел один выступать, но понял, что музыка вообще не будет соответствовать альбомным записям. Я решил найти человека, который смог бы со мной что-нибудь сыграть. Нашелся Кирилл Парастаев. На том концерте выступало семь групп, и интересно было то, что в зале стояли в основном музыканты, которые дожидались своего сета, а зрителей как таковых вообще не было. И Кирилл мне после концерта рассказывал, что мужики какие-то стояли и спрашивали, что это за дети с маленькими гитарами, что за это гитара и как она называется, всячески коверкали слово «укулеле» и так далее. Но вроде для первого раза мы нормально сыграли. Лицом в грязь не ударили, по крайней мере.

— Многие говорят, что ваша музыка отсылает к воспоминаниям о детстве, вызывает чувство ностальгии. У вас была с самого начала задумка, что будете с таким настроением играть?

— Когда мы в 2007 году с Кириллом Назаровым начинали, то у нас была немного другая музыка, там были связки типа «гитара-пианино» или «гитара-соло». Никаких укулеле не было в помине. Мы использовали губную гармошку – получался такой чистый фолк. Потом я немного отошел от этого, но у меня все равно были весьма минималистические песни на «Echo». Когда я его сводил, я не особо задумывался о том, как это воспримут. Я не думал тогда, что это пойдет дальше моей комнаты и что это будет слушать кто-то кроме моих друзей. Я записывал все так, как чувствовал, пусть это и банально звучит. Мне кажется, что музыка так и должна рождаться.

— Скажи, в самом начале понятие группы как таковой существовало?

— Да, группа была, мы хотели выступать, но у нас постоянно по разным причинам все срывалось. Но мы тогда не особо серьезно к этому всему относились. Да в принципе и сейчас я не могу сказать, что у меня серьезный подход к группе. Я записываю музыку, мне это нравится. Получается так, что это нравится и другим.

— Насколько я знаю, все песни записываются дома. А что насчет студии? Вас часто ругают за качество звука или же из-за того, что слов не слышно. Собираетесь менять что-то?

— Я против студии. Мне разные люди предлагали варианты записи на студиях, после концертов часто подходили. Но со студией такая тема, ты там не можешь работать так, как тебе хочется. Дома ты сам собой распоряжаешься, захотел – сел и записал, не захотел – пошел кофе заварил. Мне намного легче самому все свести, хоть и качество будет хуже, чем на нормальной студии. Насчет слов лично я не особо волнуюсь. Для меня на первом месте всегда музыка и атмосфера, мелодичность что ли, а сами слова, лирику я отношу на задний план. Послушай песню «Vaka», которую Sigur Rós исполняют, и поймешь о чем я.

— Большинство материала пишется спонтанно или же все продумывается и вымеряется? Расскажи, кстати, как «Through The Fog» писалась.

— Когда я начинаю записывать песню, то никогда не знаю, что из этого выйдет. Я представляю в общих чертах, как все должно выглядеть и звучать, но так чтобы вымерять – нет. Есть, конечно, песни, которые я продумывал, большинство из них с альбома «Waltz Baltika!». С «Through The Fog» забавная история вообще. Во время записи у меня работал телевизор, потом я его выключил. Когда прописал голос и инструменты, то решил, что телевизор фоном – это все-таки круто. Когда я записывал «The Evening Glow», то ходил по квартире и увидел, к примеру, баян или аккордеон и подумал, дай-ка запишу аккордеон. В общем, что вижу, то и пишу.

Audio clip: Adobe Flash Player (version 9 or above) is required to play this audio clip. Download the latest version here. You also need to have JavaScript enabled in your browser.

Audio clip: Adobe Flash Player (version 9 or above) is required to play this audio clip. Download the latest version here. You also need to have JavaScript enabled in your browser.

— Ты как-то говорил, что вы не осьминоги и не успеваете на всех инструментах играть на концертах. Из-за этого записи и концертные версии отличаются по качеству. Как выкручиваетесь?

— Это правда, на концертах втроем очень сложно передать всю эту грандиозность, сразу на всем сыграть. Я считаю, что записи должны быть крутыми, с большим количеством инструментов: чем их больше, тем интереснее. Есть еще одна причина. Например, пришел человек на концерт – он не знает, что за группа, ждет, что же ему такое сыграют на 200 рублей. Он слушает, ему нравится, а когда в интернете находит плохие записи, то перестает нас слушать. От этого я отталкиваюсь и считаю, что записи должны быть хорошими.

— Трудно тебе с учебой музыкальную деятельность совмещать? Как родители к этому относятся?

— С учебой вообще очень сложно. Раньше я регулярно записывался, каждые три дня, было много материала. А сейчас понимаешь, что тебе надо делать что-то, иначе будут долги, что ты можешь вылететь из университета и так далее. Приходится по выходным музыкой заниматься, использовать свободное время по максимуму. Я бы не сказал, что родители в восторге от того, чем я занимаюсь. Мама говорит, что я мало времени уделяю учебе и слишком много – музыке. Правда, она радуется, когда меня напечатают где-то, покупает эти журналы, раздает своим друзьям и знакомым.

— Расскажи, как вы ездили в Питер. Куда вас помимо него еще приглашали?

— Мы в принципе не знали, как это все будет, потому что Москва — это Москва, тут же есть свои слушатели, а Питер – это что-то такое новое и неизведанное. Там был организатор – Саша Яковлев, но я его в лицо даже не знал. Оказался такой очень хороший, добрый парень. Нас здорово встретили, организация на уровне Москва-Питер вообще несравнима. Когда в Питере приходишь в клуб с музыкальными инструментами, то там понимают, что ребята на концерт пришли и сразу тебя в гримерку отправляют, каждые пять минут спрашивают, не надо ли чего. В Москве все немного по-другому. Не зря говорят, что в Питере люди намного культурнее, чем здесь. Вообще там была очень интересная ситуация. Мы только приехали, сошли на вокзале, и нам надо было сесть на автобус. Мы хотим в него войти, а оттуда выплывает куча народу и мужчина какой-то, лет 55-ти, одет так простенько. Он останавливается и говорит: «Ребят! Я звукорежиссер, что вы играете?» Ну, я ему рассказал, что и как, сказал, что мы из Москвы и он в ответ: «Ааааа» — посмотрел на нас и ушел. В следующий раз будет там 29 января выступать в Этажах. А так нас звали еще в Калининград и в Минск. В первый поедем, во второй – нет пока что, денег мало дают.

Audio clip: Adobe Flash Player (version 9 or above) is required to play this audio clip. Download the latest version here. You also need to have JavaScript enabled in your browser.

— На какой город ты бы с крыши хотел посмотреть?

— Ну, пусть это будут Афины.

— Тебе важна обратная связь с залом? Важно чувствовать его энергетику, понимать, что людям нравится музыка?

— Я никогда такого не замечаю, потому что когда играю, то ухожу в себя, стараясь как можно лучше преподнести музыку. Даже не знаю, у меня вот всегда глаза закрыты. Друзья-фотографы жалуются, что невозможно фотографировать. Очень удачная фотография с концерта, если у меня открыты глаза.

Тут пришел Миша Львов.

— Вам предлагали клипы снимать?

М. Р.: Да, предлагали, но то, что показывали, мне никогда особо не нравилось. Мне кажется, что в один день я стащу у своей подруги нормальную камеру и сам все сниму. Я еще хотел на Есенина сделать клип из старого видео, где я маленький играю с грузовиком, потом он мне ударяет по губам, и я плачу. Мама меня целует, и я перестаю плакать. Но опять же – учеба, времени нет совсем.

М. Л.: Мы хотели как-то на «Angerburg» клип записать, но у нас тогда дело не пошло. Вообще столько планов было, но все прогорели.

— Вы собираетесь музыкой всю жизнь заниматься? И расскажите немного о своих планах.

М. Л.: Вообще мы вообще фаталисты-пессимисты.

М. Р.: Да, если что-то удается, то здорово, если нет, то, значит, будет еще лучше. Лично я о будущем, как все будет, вообще не думаю. Я даосист: вот как все идет, пусть так и идет. Альбом планируем записывать, осталось только тему для него найти. И нам бы не помешала удача, большего пока и не надо.

Вконтакте: http://vkontakte.ru/club3695391

MySpace: http://www.myspace.com/retuses

Фото: Алина Бушунова