За последние несколько лет в Москве, Петербурге и других крупных городах России регулярно появлялись англоязычные рок-группы. Что движет этими молодыми людьми? Зачем они это делают? И почему их музыка именно такая, какая она есть?

Чтобы ответить на эти вопросы мы отправились на концерт молодой, но уже вполне успешной по московским меркам группы Human Tetris. У ансамбля, состоящего из четырех симпатичных молодых людей, уже есть своя преданная публика; в концертном зале преобладают девушки, которых внешний вид парней цепляет не меньше, чем сама музыка.

При первых аккордах девушки в красивых платьях, а также несколько молодых людей оставляют в покое барную стойку и коктейли, завершают светские беседы и принимаются робко, но самозабвенно шевелиться в такт прямому ритму. Надо отдать должное группе, за свою недолгую историю музыканты наработали большой репертуар – концерт длился почти полтора часа! Гитарные кружева и пульсирующий ритм оказывал гипнотизирующее воздействие на слушателей; зал честно притоптывал каждой песне словно по команде дрессировщика. После насыщенного концерта мы расположились с уставшими музыкантами в гримерной комнате. В клубах дыма, в окружении яств и напитков мы затянули беседу.

Что для вас музыка?

Саша Кондырь: Хобби, но хотелось бы, чтобы это стало работой.

Максим Келлер: Тут у нас мнения разделяются. Мне кажется, что это мое призвание.

С.К: Которое очень трудно реализовать в профессию!

Кому вы наследуете?

С.К.: Мы все слушаем разную музыку – от диско-попа до треш-метала. У нас нет направления или группы, на которую мы ориентируемся. Мы хотим делать что-то свое. Если раньше мы играли в духе Interpol и Editors, то сейчас это в прошлом.

Максим Зайцев: Началось все с того, что мы встретились и поняли, что котируем старые пост-панк группы, типа The Wake.

Как вы думаете, какое место вы занимаете в российской музыке? В авангарде ли вы или в основном течении, в мейнстриме?

С.К.: Мы везде, где примут. Мы ищем своего слушателя, и нам все равно, кто он. Мы никак себя не ощущаем. Нас слушают посетители клубов «Солянка» и «Кризис Жанра», пока мы себя ощущаем музыкантами для этих людей. Но мы стремимся дальше и не хотим ограничиваться этим! Хочется, чтобы нас слушали массы, чтобы людям это нравилось. Мы хотим, чтобы нас слушали все, но вряд ли человек, который любит Надежду Бабкину поймет нашу музыку. Но если поймет, мы будем очень рады – значит мы достучались до слушателя!

Кто по вашему мнению сейчас двигает музыкальный прогресс?

Kings of Leon и Foals двигают, из молодых групп они лучшие. Передний край [музыкальной мысли – прим.] – это любая популярная группа из Англии.

Почему именно они? Ведь это вполне обычные мейнстримовые артисты.

У Foals необычные гитары и ритм, а у Kings of Leon уникальная подача и шарм. Если совместить две эти группы, то получится одна мега-группа! Вообще, большое заблуждение – считать, что группа крутая, только если она в андеграунде. Группы ради того и существуют, чтобы все пели их песни и ходили на концерты.

Какие творческие задачи вы перед собой ставите?

С.К.: Изначально наши творческие задачи были сугубо творческими [sic!], никаких коммерческих тем. Мы просто играли и получали удовольствие. Собственно, для меня все так и осталось по-прежнему.

М.К: Для меня важно чувствовать отдачу, что мы не просто играем для себя. Хочется, чтобы кто-то это ценил.

Хорошо. Какие смыслы вы вкладываете в ваше творчество?

С.К.: Мне всегда хотелось, чтобы в России была нормальная сцена, как в Европе или Америке. Хочется не ограничиваться Аллой Борисовной и прочими «звездами эстрады». У нас же полно прекрасных групп, мы хотим, чтобы это было видно.

Почему вы увлекаетесь западными артистами 80-х? Ведь в Советском Союзе в это же время были прекрасные группы, например: «Кино», «Звуки Му», «Странные игры»?

А что такое группа «Кино»? – все тот же Duran Duran! Весь русский рок – это сплошное заимствование у Запада. Мы хотим, чтобы все поняли, что в России есть группы уровня Arctic Monkeys, The Killers, и чтобы русские группы играли на одной сцене с западными.

Почему вы выбрали эстетику пост-панка?

Арвид Кригер: (Музыканты явно недолюбливают подобные вопросы, поэтому разговор на некоторое время перешел в бытовое русло.) Я бы не сказал, что мы играем пост-панк.

М.К.: А я бы сказал, что мы играем пост-панк!

С.К.: Это все равно, что сказать, что мы играем инди!

М.З.: Вспоминая «Кино», их простые ритмы и прямую бочку, ясно, что людям нужен пульс. Вот прямой ритм и создает этот пульс.

Иными словами, вы считаете, что это актуально и сейчас?

С.К.: Неактуально. Просто нам эта музыка близка. Всё.

Помимо собственно музыкальных средств существует масса других – визуальных, хореографических, сценографических. Как вы работаете с этим материалом?

М.З.: Мы хотим дать нашему слушателю свободу. Мы не хотим заставлять зрителей двигаться определенным образом. Мы создаем настроение, и главное – чтобы люди попадали в него. Мы сосредоточены именно на музыке, на мелодиях. Но скоро появятся и клипы, и фотографии, и новая одежда!

Какие сюжеты вы обыгрываете в своих песнях? Почему они вас волнуют?

Все началось с несчастной любви. Дальше пошли размышления.

С.К.: (Саша энергично перебивает своего коллегу.) Есть одна песня о том, что Арвид жил на Балтийском побережье, еще есть песня о тяжелой доле солдата.

А.К.: Все происходит само собой. Завтра я напишу о том, что будет завтра.

Почему вы считаете эти темы востребованными?

Это должно быть интересно мне. Я просто пишу о себе.

Как вы себе представляете обстановку, в которой люди слушают ваши записи?

С.К.: В метро в плеере, в машине или дома. А если уж на то пошло, мы хотим, чтобы наши песни прозвучали на чемпионате мира по футболу в 2018 году!

Фото: Александр Назаров