В перерывах между  записью сплитов, работой с дружественными проектами, репетициями  и многочисленными  выступлениями Елочные Игрушки встретились с The Spot и рассказали, чем сейчас живет группа.

фото: Антон Михайловский

— Не так давно  вы выпустили сплит  с группой 4 Позиции Бруно. А чем на данный момент занимаетесь?

Илья Баримия: В данную секунду Андреем Родионовым (поэт – прим. The Spot).

— А когда выйдет  сингл и ваше совместное видео?

Александр Зайцев: Сейчас как раз работаем. Как закончим. Мы успеем до конца апреля. Хотим успеть.

— Когда стоит ждать полноценный альбом Елочных Игрушек?

А.З.: Не знаем, как получится. Мы могли уже несколько раз записать, но нас не удивило по-настоящему то, что получается. Буквально недавно мы в Самару ездили выступать. Перед поездкой записали песню, которую много играли совсем по-другому, не так, как раньше. И что-то нащупали. Может, получится и с остальными так. У нас просто много работы.

И.Б.: Хорошо бы в этом году. Мы надеемся.

А.З.: Специально не тянем, но и спешить, выпускать то, в чем не уверены, тоже не хочется. Сейчас с Андреем сделаем несколько вещей, потом опять будет какой-то перерыв, сядем за Елочные Игрушки. Наверное, тогда более понятными станут сроки.

— Вы говорили в  одном из интервью, что произошла  некая реформа  Елочных Игрушек. В какую сторону она пошла и чем она, собственно, обусловлена? Что нужно слушателям от вашего нового альбома ожидать?

А.З.: Мы заново сейчас для себя электронную музыку придумываем. Мы довольно долго — почти 10 лет, с тех пор, как выпустили первый альбом 2H Company – Елочными Игрушками, по сути, и не занимались. Делали музыку, в которой важную роль голос играет. И слушали очень много рока и музыки не электронной. А сейчас, чтобы записать электронную пластинку, хочется понять, что такое электронная музыка, которую интересно слушать, и потом записать такую. Сейчас мы придумываем что-то, слушаем, записываем, и, если не понравится, дальше переписываем заново. У нас сейчас такой процесс идет.

— Вы говорите, слушали много рока. У вас не было идеи записать роковую пластинку?

А.З.: Нет, потому что мы понимаем, что пока не готовы. Толком играть даже на музыкальных инструментах не умеем, и у нас барабанщика нет. Пока не думали про это.

— В одном из интервью  вы так же говорили  о музыке, открытой  для всех. Насколько  такой музыкой являются сейчас Елочные Игрушки и насколько они будут в дальнейшем такими?

А.З.: Мы не знаем. Мы бы хотели, чтобы наша музыка стала более понятной, чем раньше.

И.Б.: Это внутренний термин. Сами для себя придумали такую формулировку как некие характеристики музыки, которые другими словами и не описать. И вот им пользуемся. Здесь надо уточнить, что такое “открытый”: открытый – не производящий впечатления сложного.

— То есть, я так  понимаю, что люди, которые до этого  не слушали электронную  музыку, в частности, IDM…

И.Б.: Люди, которые до этого вообще не слушали музыку, услышали бы и сказали: “Ну, нормально”.

— Такое сейчас вообще возможно без какого-либо пиара, рекламы?

А.З.: Пиар тут не помогает. Можно взять плохую группу и хорошую, одинаково их пиарить, одинаковое количество денег вбухать и понятно, какая популярной станет. Музыка важную роль играет все равно. Нет, это не с пиаром связано, а с неким ощущением. Мы много музыки слышим электронной, особенно которую в России делают. Такое ощущение, что люди даже специально хотят внутри все сломать, искорежить и запутать. У них такая задача. Я ее не очень понимаю. И зачастую считают, что и мы такую музыку пишем. Мы такую не пишем. Когда мы говорим о том, что нас интересует открытая музыка, мы хотим отделить себя от этого всего. Мы не сидим тут и не запутываем барабаны и звуки так, чтобы никто не мог понять, что же это такое происходит. Как-то ясно хочется мыслить. Чтобы эта ясность не в интервью объяснена была, а самой музыкой.

— В Танцах вы  будете играть  свою, так сказать, старую программу или чем-то новым порадуете своих слушателей?

А.З.: Мы написали программу, которую мы считаем новой. Ей меньше года. Но сказать, что мы ее играем – правильно и, в то же время, не правильно. Потому что она меняется от концерта к концерту. Одни и те же песни начинают по-разному звучать, чем больше мы их играем. Как они зазвучат сейчас, трудно сказать.

И.Б.: Мы еще не записываем то, что мы играем. Поэтому это новое.

А.З.: Это нигде не издавалось. Такой, достаточно свежий материал.

— Вы делали проект с 2H Company и Мариинским театром – балет “Ринг”. Каково писать музыку для классического танца и не планируете ли вы подобные проекты в будущем?

И.Б.: Не планируем. Это не наша инициатива была, не мы пришли к Мариинскому театру.

А.З.: То есть, мы-то можем еще балетов 15 написать, но кто это поставит?

И.Б.: – Да. Вопрос: кто будет с ними работать?

А.З.: Это такая вещь, которая требует вовлечения значительного числа людей: постановщиков, хореографов, сценографов, света и так далее. Тут мы, конечно, бессильны совершенно. Мы можем поучаствовать, если будут предложения от интересных людей. Но самим инициировать бессмысленно, мне так кажется. В общем, мы и тогда инициаторами не выступали. Люди придумали проект, пришли к нам, мы довольно долго все обсуждали, потом начали работать. Это было интересно, очень интересный опыт. И это во многом повлияло на то, что мы с 4 Позициями Бруно сделали. А как дальше сложится, я не знаю.

— Интересней писать  музыку, которая звучит с такой большой сцены, как сцена Мариинского театра, или же музыку, которую вы играете в клубах?

А.З.: Это разные вещи совсем. Там фонограмма игралась, и музыка специально писалась под танец, под движение. То есть, задачи совсем другие. А играть это в клубах не возможно, и смысла особого нет. И потом, мы уже довольно давно в живую играем концерты, а то, что звучало в Мариинке, довольно бессмысленно в живую играть, не нужно. Для нас это был эксперимент с компьютерной музыкой, которую мы из маленьких кусочков собирали на компьютере. А то, что мы делаем как Елочные Игрушки на концертах, все-таки, делаем руками и компьютер используется только как магнитофон. По-своему интересно и то и то, но нам, конечно, больше нравится играть в живую. И как раз это одна из главных проблем – почему мы так медленно записываем новый альбом, потому что мы не знаем, как записать в студии то, что получается на концертах. Сейчас мы ищем разные способы. Может быть, найдем.

— У неискушенных  слушателей создается  впечатление, что  на российской IDM-сцене  вы чуть ли не  единственные. Как на самом деле сейчас на ней обстоят дела? Вы за ней следите?

И.Б.: – Она нас преследует (смеется).

А.З.: Это странное понятие – российская IDM-сцена. Я не уверен, что разные люди одно и то же имеют ввиду. Мы, конечно, потому что давно этим занимаемся, знаем многих людей, которые здесь пишут. Те же Fizzarum.

И.Б.: Ну вот мы в Самаре играли, и там играл человек неплохой. Я даже, честно говоря, не помню, как его зовут. Но обещали прислать ссылку. Пока не прислали. Есть, играют, но вы о них не слышали никогда. Надеюсь, что услышите. В таком состоянии и находится. Сцены нет. Есть отдельные люди, которые что-то делают, но это все не движется.

А.З.: Почему не слышали? Потому что, действительно, негде об этом писать, нет аудитории серьезной, которая ходила бы на концерты. По сути дела, сцены нет, есть несколько музыкантов, которые сочиняют музыку, похожую типологически. Регулярно концерты не проходят. Это какое-то очень эфемерное понятие.

— То есть, нельзя прогнозировать, что IDM выйдет из андеграунда и станет более-менее популярным в России?

А.З.: Нет. Ну и потом IDM появился, и многие вещи, которые только ему присущи, используют сейчас топовые артисты на своих альбомах. Мартин Гор, например, вполне IDM- альбом выпустил. И на многих пластинках можно услышать вещи, которые раньше только этой музыкальной нишей производились. Сейчас IDM используется как часть целого. А сама по себе такая музыка, наверное, не может быть популярной.

И.Б.: – В общем, не выйдет.

А.З.: – Особенно в России, мне кажется.

И.Б.: – Де нет, нигде не выйдет, я думаю. Он вышел в 94-95-м и все.

— Существует такое  мнение, что в Европе  донести до широкого  слушателя свое  творчество намного  легче. Почему вы остались жить в России, когда у вас была возможность остаться жить в Европе?

А.З.: Ну там скучно.

— Почему же?

А.З.: Все понятно как-то, спокойно.

— А здесь?

А.З.: Здесь родина. И каждый день война. Всех со всеми. Правда, домой хотелось. И у нас не было никогда идеи уехать. Так обстоятельства складывались, что мы были больше интересны в Англии, чем в России. Но мы с тех пор вернулись и довольно много ездим по России, выступаем. И увидели, что и здесь есть интерес, и люди нас знают. Сейчас сложно сказать, сейчас, наверное, это уровнялось, но было время, когда мы больше ездили по Англии. Нам очень хотелось по России поездить. Вот наездились по России как следует. Теперь можем задуматься.

— Можно сказать,  что вы открыли  широкой публике  2H Company, Стаса Барецкого и СБПЧ. А в вашей копилке талантов остались еще коллективы, которые можно было бы спродюссировать, донести до слушателя?

А.З.: Да. Но если при работе со Стасом мы полностью музыку писали, или с Мишей так было, то сейчас не хотели бы так активно участвовать во всем этом. Мы бы хотели на каком-то продакшене сосредоточиться. Сейчас делаем сингл с группой Лемондэй, но вся музыка ими самими написана. Мы просто делаем какие-то другие аранжировки для песен, какое-то другое звучание, программирование. Но работаем именно с их материалом. Сейчас интересно именно  так поработать.

— Когда этот сингл  выйдет?

А.З.: В мае. Лемондэй, Пес и Группа… Мы подружились. Очень хорошие ребята. Очень интересную музыку делают. И какждая группа свою какую-то. Не хочется туда лезть в рамках сочинительства. Хочется от себя отдохнуть. И со Стасом, и с Лешей (Алексей Никонов – прим. The Spot), и с Мишей (Михаил Феничев, лидер 2H Company – прим. The Spot) все это делали, делали, делали. А сейчас хочется какой-то другой музыки послушать. Просто мы только сейчас начинаем понимать, как музыку сводить, записывать. И особенно интересно не просто поупражняться, а какие-то хорошие записи сделать.

— Вы пишете сингл с Лемондэй. Не значит ли это, что вы будете совместно выступать?

А.З.: Совместно? Не знаю. Нет, наверное. У Лемондэй хватает мощи и без нас. Зачем нам лезть туда? Ну, вот Стас. Он стихи пишет. Или Миша. Они не пишут музыку. И у нас был специфический союз. Мы музыку писали, и Миша и Стас не вмешивались. Они писали тексты – мы не вмешивались. Нам было интересно, что на стыке получается. Но работа с Лемондэй или с Пес и Группа – это совсем другое. У них своя музыка хорошая, которая нам нравится. Мы просто хотели бы на это как-то по-другому посмотреть и другим показать. Это интересный опыт будет.

— Куда Стас Барецкий  пропал? Уже давно о нем ничего не слышно.

И.Б.: Я вот вчера о нем услышал что-то (смеется).

А.З.: Я да, вчера в Facebook видел новый клип Стаса Барецкого (смеется).

— То есть, он сейчас занимается музыкой?

А.З.: – Видимо, да. Нам периодически рассказывают о нем, когда в каком-нибудь клубе выступаем. Говорят: “Вот Стас звонил, хотел выступить”. Видимо, тоже музыкой занимается. Хотя, честно говоря, мы сейчас не видимся. Так, через третьи лица что-то о нем узнаем.

— Больше работать с ним не будете?

И.Б.: Пока нет.

А.З.: Как-то некогда даже просто.

— Что из музыки  в последнее время  вас особенно сильно  зацепило и каких  релизов вы ждете?

И.Б.: Ты ждешь чего-нибудь? Я так не жду, я хочу, чтобы меня удивили.

А.З.: В пролом году обещали Grinderman новый — проект Ника Кейва. Я бы и Ника Кейва новый альбом послушал с удовольствием. Ariel Pink's Haunted Graffiti новый выйдет.

И.Б.: А я – фанат группы Slayer.

А.З.: – Много музыки хорошей. Если про этот год говорить, на меня самое большое впечатление Пес и Группа произвели. Мне очень нравится. И я уже слышал предварительные миксы их сингла нового. Очень хочу послушать его целиком. Интересно, что из этого выйдет. Ну, Ник Кейв вот да. Я бы очень хотел новый альбом Ника Кейва.

— В какой цветовой гамме вы представляете свою музыку?

А.З.: Нам уже такой вопрос задавали. Мы тогда в тупике были и сейчас. Может, Илья представляет?

И.Б.: Я как-то в цвете музыку не вижу вообще.

А.З.: У нас не как у Скрябина, не цвето-музыкальное восприятие. Я скорее как формы какие-то.

— Какие?

А.З.: Разные. Это от звуков зависит. Довольно трудно описать. Скорее, серое в черным.

И.Б.: Серая форма на черном фоне выглядит убедительно.

А.З.: Она сначала серая-серая, а потом сверкнет, если постараться (смеется) И стараемся.

И.Б.: Если в цветах представлять, то, наверное, там все цвета должны присутствовать. Она должна быть цветная. Не, скажем, зеленое все, или в голубоватых оттенках. Если цвет должен присутствовать, то целиком.

— Доминирующих цветов  нет, или они  по очереди?

И.Б.: Нет, нету.

А.З.: Мы же Елочные Игрушки. Зеленая елка и на ней всякие цвета: тут беленькое, тут желтенькое, тут конфетти зеленое и так далее. Нверерное, вот так, если уж подходить к этому формально. Если уж надо какие-то цвета, то мы все забираем себе.

MySpace: http://www.myspace.com/elochnyeigrushki

Концерт  группы Елочные Игрушки  состоятся 10 апреля в клубе Танцы (Санкт-Петербург).

Концерт проводит softunderground.