Денис Бояринов, музыкальный редактор OpenSpace.ru

http://www.openspace.ru/record/

Расскажите вкратце о Record 2.0

Виртуальный продюсерский центр Record 2.0 – чистый эксперимент, гуманитарная инициатива, которую организовали две стороны – знаменитый русский композитор и продюсер Юрий Чернавский, сейчас проживающий в Лос Анджелесе, и портал OpenSpace.Ru. Это нечто среднее между образовательным проектом и профессиональной социальной сетью для музыкантов и интересующихся музыкой. Мы собираем вокруг Record 2.0 интернациональное комьюнити людей, которые профессионально занимаются или хотели бы заниматься музыкой. Мы предоставляем площадку для общения, попасть на которую очень просто — группе или музыканту достаточно прислать песню на английском языке. Мы гарантируем, что ее послушают профессионалы, входящие в экспертный совет и — если она им покажется интересной — продолжат работу и общение с музыкантом. Не надо считать, что Record 2.0 – это очередной конкурс талантов, коих сейчас немало развелось в интернете и на ТВ. Выявление одаренных певцов, музыкантов или сочинителей песен – это лишь одна и не самая главная функция «Рекорда». К тому же, в отличие от всех конкурсов, мы не преследуем коммерческих целей. Нам важно наладить мосты между профессионалами, состоявшимися в международной музыкальной индустрии, и теми, кто хотел бы там состояться. Что еще роднит Record 2.0 с социальной сетью, так это то, что мы никого не заманиваем в него силой или соблазнительными финансовыми предложениями. Профессионалы, которые входят в Совет Экспертов Record 2.0, возглавляемый Чернавский –  международно известный композитор Эдуард Артемьев, критик Артемий Троицкий, продюсер No Doubt Джордж Ландресс и все остальные – присоединились к нам, потому что доверяют авторитету Чернавского и OpenSpace.Ru, и потому что им нравится идея проекта. Они тратят свое время на  Record 2.0 совершенно бескорыстно, из дружеских отношений. Точно также как и журналисты и культуртрегеры, которые входят в секцию медиапартнеров Record 2.0. Мы никого ни к чему не обязываем, никому не предлагаем денег – рассчитываем исключительно на интерес, на творческое общение и видим в этом залог успеха проекта.

Какие у вас планы по продвижению проекта?

Проект сам будет продвигать себя, если состоится на все 100 задуманных процентов. Потому что он необходим — особенно для России, которая явно не хватает передачи накопленных знаний и опыта в сфере музиндустрии — от старшего поколения к младшим. Ближайшая из физических вешек, которая предстоит нашему виртуальному проекту — это выпуск первого сборника Record 2.0. Буквально через неделю на сайте начнется отбор наиболее интересных треков для этой пластинки, из числа уже присланных — эксперты совета будут выбирать свои десятки лучших песен из тех нескольких сотен, что нам уже прислали. Суммировав этот выбор, мы сформируем шорт-лист, по которому будет запущено пользовательское голосование, так что  в создании сборника смогут принять участие и немузыканты — пользователи, интересующиеся проектом. Тем временем пока мы будем заниматься решением организационных вопросов по этому сборнику — структурой, дизайном, договорами о дистрибуции в Европе и США и т.п. — на сайте эксперты будут вести работу с треками и их авторами. Доводить песни по возможности до ума — давать конкретные рекомендации и т.п. Весь этот процесс мы постараемся сделать максимально прозрачным, т.е. чтобы всем пользователям сайта была видна работа Record 2.0 как продюсерского центра -  со всеми промежуточными результаты. Буквально — переписка эксперта и группы, промежуточные демо-версии и т.п. Таким образом, мы дадим возможность всем желающим повышать свое музыкальное мастерство, учась на чужом примере. Процесс создания первого сборника Record 2.0 займет февраль и март. Надеемся, что к середине апреля мы сможем получить тираж. Провести его концерт-презентацию в Москве. И приступить к созданию второго сборника по материалам, присланным во время работы над первым. Мы видим Record 2.0 не как разовую акцию, а как отлаженный и набирающий обороты постоянный механизм.

Какая основная цель Record 2.0?

Если говорить глобально, то это исправление имиджа России на международном уровне. Что мы не культурное гетто. Что мы можем быть интересны не только сами себе. Мы хотим показать миру, что в России есть музыканты, которые могли бы работать на международный рынок. Ну, как минимум, они могут читать, писать и сочинять на английском — международном языке общения в мировой музыкальной индустрии. Для этого нам нужен хит, который попадет в сотню американского Billboard.

Ты думаешь, что эта российская песня, которая станет в перспективе настоящим хитом, выйдет из Record 2.0? Как мне кажется, в подобного рода проектах участвуют новички, которые стремятся получить максимальную огласку. А действительно более или менее серьёзным коллективам нет необходимости участвовать в такого рода проектах.

Я не вижу здесь  противоречия. Хит — это как раз такие песни, которые мгновенно делают новичков тем, что вы называете более-менее серьезными коллективами.

А что ты вкладываешь в понятие хит? Это песня, которая стала бы известной во всём мире?
Может быть, стоит поддерживать уже существующие группы, а не искать эти песни среди новичков? Например, те же Tesla Boy. Они делают музыку, которая вполне может оказаться в каком-то топе.

Хит – песня, которую не надо навязывать людям рекламой. Она говорит сама за себя. Чтобы ни говорили, хиты возможны и в XXI-м веке.  Последний пример из Billboard – проект Owl City. Это 21-летний американский юноша, который натурально писал песни в подвале, сам их продюсировал на компьютере.  Потом выложил их в интернете — и вот сейчас, год спустя, его песни торчат в десятке Billboard, где он опережает многоопытного и могущественного Jay-Z, и BBC называют его артистом number One to Watch. Мы не позиционируем Record 2.0 как машину по производству и раскрутки хитов. Но у нас есть ощущение, что в России никто системно не занимается даже попыткой их поиска — именно с прицелом на международное признание. И это неправильно. Даже преступно.  Потому что безразличие к культуре отбрасывает нас на несколько ступеней вниз на цивилизационной лестнице.  Чрезвычайно важно, чтобы жители Австралии, Америки, Китая знали бы Россию не только из-за футболиста Андрея Аршавина, но и из-за певца Икс и группы Игрек. Для этого очень важно не хвалить изо всех сил то, что уже у нас есть, а учить и дотягивать до максимального уровня тех, кто у нас могут быть.

Мне очень интересна твоя позиция относительно Padla Bear Outfit. Может ли он быть конкурентоспособным на мировой арене?

Padla Bear  – это другой полюс моих интересов, как музыкального редактора OpenSpace.Ru. Меня интересует не только культурная коммуникация России с миром. Padla Bear  –  это проект корневой. Он не возможен вне России, без России, без русской истории — политической и музыкальной, без русского слушателя. Лидер Padla Bear Арсений К. — удивительный феномен, уникальный, что называется, сингер-сонграйтер, голос поколения 20-летних, который говорит очень точным современным языком про современность. Вот Бог дал ему такой талант, и именно поэтому он интересен. Его песни не конвертируются, их нельзя перевести на английский язык. Такой продукт, как Падла, тоже должен быть в России.

Однако же про Падлу нельзя сказать, что он народный персонаж. Он, мне кажется, исключительно ограничен двумя столицами.

Конечно, ведь поэзия у Арсения — очень  непростая. У современной поэзии в принципе не очень большое число поклонников, поэтому в смысле популярности у масс — Padla Bear не народный проект. Скорее, антинародный. С другой стороны,  вот вы считаете что Борис Борисович Гребенщиков и «Аквариум» — народные персонажи? Мне кажется, что если кто-то проведет социологическое исследование популярности «Аквариума» на территории России, то выяснится, что в городах, где нет университетов, об «Акваиуме» и не слышали. Значит ли это что для России «Руки вверх» важнее Аквариума? Народность – это тоже не критерий. Мне бы хотелось, чтобы росли все цветы – и те, и другие, и третьи, и десятые. Хотелось бы, чтобы возникали пограничные явления на стыке. Например, было бы очень интересно, если бы появился музыкант с музыкой, как у Tesla Boy, а с текстами, как у Арсения. А если бы он мог их писать на английском, русском и китайском, это было бы совсем феерично. Азиатский рынок – вот самый перспективный рынок в музиндустрии.

А насколько важен язык в музыкальном произведении? Для участия в вашем проекте принимаются лишь песни на английском языке. Может ли, по-вашему, песня на русском языке стать международным хитом?

Конечно, нет — потому что людям в песнях слова не менее важны чем музыка. Иначе это уже не песни, а как-то по-другому называется. Record 2.0 — международный проект с экспертами из разных стран. И мы надеемся, в ближайшем будущем — с участниками-музыкантами со всего мира. Поэтому английский язык – это не какое-то драконово  условие, а необходимость. Если музыканты хотят интегрироваться в международное музыкальное пространство, то знание английского языка сейчас необходимо. Поскольку основные центры индустрии находятся в США и Великобритании. Песня на русском языке еще может проскочить в сегменте world music, но мы себе ставим более амбициозные задачи. В принципе, возможно, что появится такая песня  на русском языке, которая, будучи грамотно переведенной, покорит международный рынок, как это было с группой «Тату». Однако, мы считаем что надо сразу искать среди молодёжи, худо-бедно умеющей изъясняться на английском языке. В конце концов, в XXI-м веке и в интернете в этом нет ничего необычного.

У вас заявлен поп-хит. Может ли, допустим, хип-хоп исполнитель, в случае если он запишет адекватный трек на английском, стать полноправным участником вашего проекта.

Да, может. Мы совершенно не ограничиваемся жанрами. Если вы пробовали отправлять песню на Record, то там среди стилей, облегчающих классификацию, есть, например, electro/fusion. Что это за стиль такой мне лично не очень понятно.

«Поп» для нас — это популярная, песня, которую смогут напевать во всех уголках мира.  К сожалению, нам присылают мало хип-хопа, но это понятно почему. Хип-хоп – это очень словоцентричная культура. А как показывает практика, тексты песен — одно из самых слабых мест русских музыкантов, пытающихся делать англоязычные треки. С музыкой еще туда сюда, а вот со словами — вообще беда...

Проект изначально позиционировался как международный  или же ориентированный на российских музыкантов?

Мне не нравится, когда проводят разделение музыкантов на «российских» и «заграничных». Это психологическая травма постсоветских людей, пострадавших от железного занавеса,. Проект изначально предназначался вообще для музыкантов и для людей, которые интересуются музыкой, открыто мыслят. Прежде всего, Record 2.0 — это платформа для общения людей, интересующихся музыкой. В этом смысле совершенно неважно, где они получали паспорт и где живут в данный момент.

Однако на данный момент заявляется в качестве сверхзадачи появление поп-хита из России, а проект привязан к российскому сайту OpenSpace.Ru. И возникает вопрос, насколько сильна именно российская составляющая в этом проекте. Это международный проект по российской инициативе или же изначально интернациональный проект?

Да, он создан по российской инициативе, потому что понятно, что миру тянуть нас за уши из болота не очень-то интересно. Кто, как не мы сами, должны этим заниматься. Мы можем попросить помощи, договориться о сотрудничестве, но инициатива, в первую очередь, должна исходить из России. Но при этом у нас задействованы и иностранцы, и россияне, которые тесно связаны с заграницей. Артемий Троицкий, например, который единственный из российских музжурналистов известен и за границей. Или же Эдуард Артемьев, который на данный момент работает над русско-голливудским проектом. Ну и сам Юрий Чернавский, который последние пятнадцать лет живет в Калифорнии. Посчитать, насколько Record 2.0 русский проект, довольно затруднительно.

Если говорить об огласке музыки в нашей стране, чуть отходя уже от проекта Record 2.0. Какие ты видишь перспективы развития музыкальной прессы в России? Например, недавно закрылся Billboard. Хоть это, прямо скажем, не самый характерный журнал, но тем не менее, тенденция налицо. Сокращается доля музыкальных изданий в России.

Для развития музыкальной прессы нужно искать новую интересную музыку и помогать ей прорываться к слушателю. По моему, это единственный способ исправить ситуацию. Когда случается чемпионат мира по футболу, все вдруг начинают интересоваться футболом, даже те, кто сроду матчей не смотрел. Потому что вдруг становится интересно, захватывает — все только  об этом начинают говорить. Если в России сейчас вдруг появятся новая Земфира или новая Тату, а еще лучше — новые Blur или, о чудо, Beatles, интерес к музыке автоматически пополз бы вверх. На уровне страны. А это значит, появились бы новые медийные проекты — сайты, журналы, телепрограммы.

В России очень тяжёлая ситуация с музыкальным бизнесом — с позиции денег, а не не с позиции генерации идей. Уверен, что хороших идей и талантливых людей со временем меньше не стало. Условия для того, чтобы они реализовались, стали куда сложнее. В частности, поэтому наблюдается кризис музыкальной прессы. Но я уверен, что разговоры о длинном  хвосте, перспективности лишь нишевых проектов и том, что второго поп-короля после смерти Майкла Джексона не будет, — это всё враньё. Может, не сейчас, но он появится. Быть может, он будет по-другому называться – не король попа, а как-то иначе. Но, тем не менее, музыка людям необходима.

Можно наблюдать, что в международной музыке есть определённая специализация. Франция известна своей электроникой, для Исландии характерен пост-рок, Швеция ассоциируется с инди-попом, а Финляндия – тяжёлыми жанрами. Может быть, у России выработается свой собственный стиль, который станет визитной карточкой.

Я не верю в стили-жанры. Я верю в персоналии — достаточно появления одного музыкального проекта, интересного в мировом масштабе, как вокруг него автоматически нарастет прослойка из подражателей, впечатлившихся и т.п... Франция известна Daft Punk и теперь Justice. У Исландии есть Бьорк и Sigur Ros. У России же сейчас нет никого. А уж какого жанра будут эти российские музыканты, известные во всём мире, мне всё равно. Но уверен, что это будет не Григорий Лепс.

А есть ли у тебя среди представленных на Record 2.0 исполнителей собственные предпочтения? Чьи-нибудь песни ты слушаешь на своём айподе?

Честно скажу, таких песен, которые я слушаю на айподе, нет. Потому что я слушаю их прямо на сайте — я прослушиваю все песни, что попадают на сайт и многие из тех, что не попадают — потому что нам часто присылают песни с нарушением главного условия, то есть не на английском. Вот недавно, например, прислали очень любопытный, профессионально сделанный R`n`B на бурятском языке -  стало жаль, что не на английском. К сожалению, присылают много дилетантских композиций — и что раздражает даже больше — очень много плохо закамуфлированного эпигонства, то есть сразу понятно, откуда группы что берут. Однако, такое неприкрытое подражание бывает иногда очень  трогательным — не забуду, например, группу из Белоруссии, которая подражает Beatles периода песни Love Me Do.

А много ли присылается песен из периферии? Как ты вообще оцениваешь музыкальную индустрию за пределами двух столиц? Жизнь есть?

Много. Но города чаще всего одни и те же — миллионники и областные центры. Все потому, что уровень интернетизации России очень низок. В некоторых провинциальных городах даже трудно найти интернет-кафе с приличной скоростью связи. Именно в инфраструктуре я вижу основную проблему. Кроме того, много где в провинции нет никаких других информационных источников, помимо первого и второго телеканалов, на которых музыки вообще почти нет. А если и есть, то она записана в лучшем случае в середине 80-х годов прошлого века.

То есть проблемы упираются в низкое общекультурное развитие страны?

Да, именно. С одной стороны, в определённой степени  проблема сама решится технологическим прогрессом. Постепенно во все уголки нашей страны дотянут выделенку и 3G — это неизбежно. Я действительно верю в Интернет. С другой стороны, хотелось бы, чтобы государство этим занималось. Мне кажется, достаточно умно потратить одну сотую бюджета Евровидения 2009 на то, чтобы общий музыкальный уровень России вырос в десятки раз.

А почему, по-твоему, сложилась такая ситуация? Люди, которые во власти, не знают и не желают знать текущую ситуацию в музыкальной индустрии?

Конечно, не знают. Это вообще не является сферой их интересов — возможно, руки не доходят. Показательно, что любимая музыка Путина – это песня Yesterday и группа «Любэ». Причем, «Любэ», скорее всего, навязано имиджмейкерами. А вот написанная в середине 1960-х песня Yesterday – это реально зов души. Дмитрий Медведев любит группу Deep Purple, которая была интересной в середине 1970-х — уже прогресс. То есть музыкальные интересы и вкусы наших политических лидеров сформировались в школьной и студенческой юности и с тех пор оставались неизменными — то есть не слишком искушенными, если не сказать примитивными. Мне кажется, стратегическая ошибка власти в том, что она не осведомлены о состоянии дел в современной культуре. В конце концов, в истории остаются не великие нефтяники, газовщики или даже дипломаты, а, в первую очередь, поэты, писатели, музыканты и композиторы. России очень повезло, что у нас были Чайковский, Рахманинов, Скрябин, Стравинский. Ещё некоторое время можно будет прикрываться их мертвыми телами. Но недолго...

А почему, в сравнении с 90-ми, нулевые в музыкальной индустрии были абсолютно «нулевыми»?

Я не согласен с тем, что нулевые были «нулевыми» по результату. Просто нулевые были очень сложным временем . В мировом масштабе  — на первый план шагнуло техническое развитие: столько новых технологий появилось в музыке, что их будем осваивать еще пару десятилетий. На этом фоне кажется, что творческих озарений было меньше. Что касается России, то, мне кажется, что мы проебали как нулевые, так и 90-е — гораздо больше было упущенных возможностей и хромых судеб музыкантов, чем песен и историй, которыми можно гордиться. А вообще, на мой взгляд, «нулевые» ещё не закончились — окончательные выводы будем делать в 2011-м.

Может быть, проблема с музыкой отчасти связана и с тем, что даже музыкальные каналы российские постепенно отказываются от показа клипов? Музыка крутится на них исключительно ночью.

Это нормальный процесс. Телевидение в том смысле, каком оно было, — некоего глобального поставщика информации – перестало существовать. Теперь эту функцию забирает Интернет. Музыка в виде клипов исчезает с телеэкранов, потому что и люди не ищут новую музыку через телевидение, и музыкальное телевидение не предлагает новых исполнителей. Телевидение – это устаревший медиум. Телевидение ныне представляет собой самоё дешёвое доступное развлечение. Но я уверен, что даже сейчас в телевизионном формате можно придумать музыкальное шоу, которое будет пользоваться популярностью, и при этом иметь ценное и новое содержание. Надо только постараться.

Какой лично ты видишь путь для молодых подающих надежды исполнителей? Быть может, какие-то советы и напутствия.

Такого рода советы бывают либо очень индивидуальными, либо очень общими и оттого банальными. Для молодых исполнителей главное — понять, что они могут делать хорошо и что они хотят делать. Что реально они могут, что они из себя представляют, и чего они добиваются. Один подход, если человек хочет стать Николаем Басковым, и совершенно другой – если Скоттом Уокером.

Тебе не кажется, что одна из важных проблем как раз заключается в том, что исполнители пытаются быть кем-то, играют в музыкантов, а не являются и не воспринимают себя полноценными творцами?

Это не ключевая проблема. То, что поначалу музыканты хотят на кого-то быть похожими, — это нормально. Проблема — в необходимый момент переступить через подражание, чтобы продолжить развитие. Сейчас, если вдуматься, для музыкантов время больших возможностей — куда больших, чем в СССР 60-х,70-х,80-х... Однако самое главное – это развитие, надо учиться. Все время. Многие музыканты после первой публикации о них, вдруг прекращают вообще что-то делают, думают: «ну, сейчас покатит». Совет тут может быть один – въёбывайте.

Интервью подготовили:

Сергей Лунёв
Андрей Овсянников