«Посланник» — очередная картина в ряду американских фильмов о войне в Ираке. Правда после  выхода «Повелителя бури» Кэтрин Бигелоу, обласканного британскими и американскими киноакадемиками, режиссерский дебют сценариста Орена Мовермана выглядит достаточно скромно: без взрывов, без трупов, без крови, без многочисленных Оскаров, да и само действие фильма разворачивается не в Ираке, а в США.

Молодой сержант американской армии Уилл Монтгомери (Бен Фостер) возвращается на родину после героического ранения. Чуть оправившись, он получает новую почетную должность – разносить похоронки. Его наставником оказывается капитан Тони Стоун (за эту роль Вуди Харрельсон был номинирован на Оскар) с каменным лицом, стойкими нервами и, как оказывается после, тонким и чувствительным сердцем. Каждый день им приходится сталкиваться с изнанкой войны, видеть слезы жен и матерей, их боль и отчаяние, произносить бесчувственный заученный наизусть текст, не имея никакой возможности помочь их горю.

«Посланник» идеально вписывается в контекст фильмов о войне в Ираке. Низкобюджетный, показывающий не столько саму войну, сколько ее влияние на человека, ломку характера он выглядит даже более реалистично, чем «Повелитель бури». В фильме Бигелоу главный герой на фоне других кажется характером выдающимся, сильной личностью, исключением из общей массы. У Мовермана сержант Уилл – характер типичный, несмотря на должность «ангела смерти». Каждый день, развозя похоронки, он как никто другой понимает, что за пустыми словами скрывается реальная смерть, ужасы войны, к которым он не хочет возвращаться, но и привыкание к мирной жизни дается ему невыносимо трудно.

Впрочем, многочисленные статуэтки Бигелоу за «Повелителя бури» и «Посланник», показанный на кинофестивалях в Санденсе и в Берлине (там он получил приз за лучший сценарий и награду Рeace film) лишь подтверждают тезис о том, что война –  была, есть и будет золотой жилой для кинематографистов. Пожалуй, нет другой такой темы, которую бы также часто эксплуатировали режиссеры, сценаристы и продюсеры всех времен, и особенно американские.

Уже у самых истоков «великого немного», в 1915 году, появился фильм Дэвида Уорка Гриффита «Рождение нации» о Гражданской войне. Потратив баснословные по тем временам 110.000 долларов на батальные сцены, статистов, их костюмы и снаряжение, он тем не менее не только оправдал затраты, но и остался в выигрыше. Гриффит нащупал, возможно и неосознанно, главное преимущество war movies: война – это зрелище, а за хорошие зрелища люди готовы платить. Качество фильма при этом отходило на второй план.

"Рождение нации", реж. Д. У. Гриффит

Полностью жанр военного кино сформировался во время Первой мировой. Американское кинопроизводство того времени преследовало одну цель – оправдать перед народом свое участие в войне, возбудить ненависть к противнику и привлечь граждан на службу.  Между кино и пропагандой можно было поставить знак равенства. Только спустя десятилетие после окончания реальных боев начали выходить фильмы, осмысливающие военные действия с более объективных позиций, самыми популярными среди них были «Крылья» (1927) и «На западном фронте без перемен» (1930). Последний был новаторским по своему содержанию: проникнутый антивоенным пафосом,  он разоблачал ужасы окопной действительности и к тому же разрушал сложившееся представление о немцах, как о гнусных людях. Но действовали обе картины старыми методами: зрелищными сценами наземных и воздушных боев.

"На западном фронте без перемен", реж. Льюис Майлстоун

Нечто подобное можно сказать и о фильмах Второй мировой. Все они были сварены по одной схеме: захватывающая картинка, патриотический пацифистский настрой, победа  как единственное средство достижения мирной и счастливой жизни. На этом фоне выделялась «Касабланка» Майкла Кертица (1942). Не обладая достаточными средствами, Кертиц снял картину о войне «без войны»: в ней не было грандиозных батальных сцен, окопов и армий. В центре сюжета была история людей (в исполнении Бергман и  Богарта), готовых ради победы пожертвовать своей любовью. Сразу после окончания Второй мировой появились «Лучшие годы нашей жизни» Уильяма Уайлера (1946). По сюжету три солдата, вернувшись с боевых полей в лоно мирной жизни, начинают понимать, что время тяжелых сражений было лучшим временем их жизни.

"Касабланка", реж. Майкл Кертиц

Тенденцию изображения «войны без войны» продолжили режиссеры времен пост-Вьетнама. Тогда появились «Таксист» Мартина Скорсезе с Робертом Де Ниро (1976) и «Возвращение домой» Хэла Эшби  с Джейн Фондой (1978). Фильмы такого рода рассказывали об изнанке войны, о так называемом послевоенном синдроме, пытаясь осмыслить ее влияние на человека. Герои таких картин, как правило, вернувшиеся из горячих точек физические и моральные инвалиды, изо всех сил пытающиеся наладить свою мирную жизнь.

Другое направление фильмов о Вьетнаме концентрировались на еще более мрачной стороне войны, не жалея денег на зрелищные взрывы, кетчуп и людей. Из этого ряда и эпический «Апокалипсис сегодня» Копполы, и саркастическая «Цельнометаллическая оболочка» Стенли Кубрика, и «Охотник на оленей» Майкла Чимино. Но и в этих картинах война представляется как хаос, который деформирует и уродует человека, пробуждает ужасающие качества, доселе дремавшие на дне души.

Ирак, на фоне других войн, кажется менее плодовитым на больше кино. Все здесь проще, обыденнее и как-то привычнее. Если в фильмах о Вьетнаме за каждым выстрелом и взрывом слышались жестокость, бессмысленность и аморальность любой войны, то теперь (кстати, во многом благодаря кино) эти звуки кажутся пустыми и настолько обыденными, что становится страшно.

Даже претендующий на шоковый эффект фильм Брайна де Пальмы «Без цензуры» (2007), подделывающийся под документалистику и напоминающий сборник роликов с Youtube совсем не удивляет. Даже несмотря на режиссерскую идею показать в фильме то, что вырезано официальной цензурой. Привыкшее к военным конфликтам американское общество уже ничем не удивишь. Наверно, именно поэтому фильмы об Ираке с удивительной регулярностью проваливаются в прокате.

"Без цензуры", реж. Брайан Де Пальма

В целом, и «Без цензуры», и «Повелитель бури», и «Посланник» — это явления одного ряда, рассчитанные на публику с разными вкусами, взглядами и интеллектуальным уровнем. Их объединяет не только общая тема, но и способ ее реализации: максимальная реалистичность съемок, использование «дрожащей» камеры, «провисания» сюжета, имитирующие реальную жизнь, которая зачастую лишена причинно-следственной связи. Кино уходит и от прямого осуждения войны (в фильмах Бигелоу и Мовермана), и уж тем более от осуждения властей. Ирак воспринимается ими как данность,  как часть повседневной жизни.

"Повелитель бури", реж. Кэтрин Бигелоу

Изображение войны тоже больше не шокирует. Благодаря кино и  телевидению взрывы кажутся обыденностью и не могут конкурировать по зрелищности с развивающимися 3D-технологиями. Чтобы добиться успеха, режиссерам и сценаристам приходиться искать другие пути, по-новому переосмысливать явление войны, отказываясь от ее внешней и, безусловно, зрелищной атрибутики в пользу внутреннего конфликта.

Как бы то ни было, война  была и остается одной из самых используемых тем в кино. Она существовала, существует и будет существовать всегда, привлекая своей кажущейся легкостью и зрелищностью все новых и новых кинематографистов. Кстати, последние должны отвесить большой поклон американскому правительству: благодаря ему, поток новостей из действительности для голливудской обработки не оскудевает.