2092 год. 120-летний Господин Никто просыпается в стерильно чистом мире улыбающихся бессмертных людей. Избавленные от невзгод размножения, они не ведают любви. Их главное развлечение – реалити-шоу с последним смертным на Земле. Сморщенный, сухой старичок, собственно сам Господин Никто, как и его тезка Улисс, путешествует по лабиринтам своей памяти, вспоминая свои жизни, которые мог бы прожить, но, как подсказывает логика, не прожил. Сюжетные линии нового фильма Жако Ван Дормеля раскрываются подобно вееру, выходя из одной, поворотной для героя, точки отсчета, в основе которой  лежит драма выбора.

…На перроне стоит девятилетний мальчик Немо. Его родители решили разойтись, и теперь он должен сделать свой первый в жизни серьезный выбор: или уехать с мамой, или остаться с папой. Поезд трогается, мальчик бежит, рука матери затаскивает его в вагон, и вот он уже сидит рядом с ней, а мимо проносятся деревья, дома… Поезд трогается, мальчик бежит, рука матери тянется к нему, но вдруг лопается шнурок на его ботинке – поезд уезжает, Немо остается с отцом. Из этой точки сюжетные линии фильма разбегаются в разные стороны, словно яркие бусины. Ван Дормель нарочно лишает свою картину единства, превращая ее в разноцветный калейдоскоп грустно-смешных историй о смерти и любви.

У каждой истории – свой цвет. Вот девятилетний Немо идет домой мимо скамейки, на которой сидят три улыбающиеся девочки: Анна в красном платьице, Элиз в голубом и Джин в желтом. Эти цвета проецируются на жизнь Немо, оставляя свой глубокий след. Любовь с Анной (Дайан Крюгер)  короткая, как миг, и яркая, как цвет ее платья, — идеальная основа для романтической мелодрамы о подростковом увлечении, многолетней разлуке и счастливом воссоединении у маяка. Будущее в голубых тонах – это безрадостная семейная жизнь с Элиз. Немо будет утешать ее, бьющуюся в очередном истерическом припадке, вытирать слезы и выводить из депрессии, а Элиз будет прятать в кармане фотографию брутального мачо Стефано, которого некогда любила и, как выясняется, любит до сих пор. А желтый с Джин не принесет никакого счастья, даже несмотря на огромный дом с бассейном и двух замечательных детей. Ведь какое счастье, когда сам не любишь? Истории постоянно сменяют друг друга, развиваются, прежним остается только лицо Джареда Лето с пронзительно голубыми глазами.

Время и пространство в фильме Дормеля тоже отказываются подчиняться привычным законам. Расстояние от Земли до Марса сокращается до нескольких секунд, и будущее оказывается гораздо ближе, чем кажется. Герой еще не успел родиться, а  мы уже видим его 120-летним стариком на излете 21 века. Он сидит перед молодым журналистом и рассказывает истории своих несбывшихся жизней, в каждой из которых центральное место занимается любовь. Но журналисту не дано понять Господина Никто – в его мире уже нет любви.

Жако Ван Дормель, словно жонглер, играет с жанрами и сюжетом. Он смешивает фэнтези и биографию, мелодраму и антиутопию, добавляет научную фантастику и даже жанр научно-популярных ТВ-программ: Джаред Лето в строгом костюме и в очках рассказывает о непонятных вещах типа Большого взрыва, Всленной и времени. Дормель бесконечно дробит сюжетные линии, запутывает их, превращая фильм в большой лабиринт, из которого уже нельзя выбраться. На экране постоянно что-то происходит, все вертится, бежит, музыка гремит, грань между реальностью и фантазией стирается, и мы теряемся в водовороте ярких образов, героев, историй и предметов. Кажется, что Жако Ван Дормаеь  решил отразить в двухчасовом фильме все, что волновало его на протяжении восьми лет, пока он работал над картиной. В итоге, часто задаваемому вопросу «Что же хотел сказать режиссер?» суждено остаться без ответа: Ван Дормель не отвечает на вопросы, не навязывает своего мнения, а только задает их, предоставляя право выбора нам.