Когда умирают великие люди, у многих возникает непреодолимое желание поучаствовать во всеобщем акте скорби и/или надругательства над почившим. На различных интернет-ресурсах, словно грибы после дождя, вырастают многочисленные статьи о том, «каким удивительным/омерзительным человеком был этот писатель/музыкант/актер”,а форумы пестрят обсуждениями подробностей смерти кумира и разговорами о его интеллектуальном наследии. Данное явление можно было наблюдать и в последние несколько дней, прошедших со дня смерти известнейшего классика американской литературы 20 века Джерома Дэвида Сэлинджера.

Чуть только разнеслась весть о смерти писателя, как тут же слетелись злорадные  стервятники вроде Брета Истона Эллиса, желающие отточить мастерство остроумия на памяти Сэлинджера: «Yeah!! Thank God he's finally dead. I've been waiting for this day for-fucking-ever. Party tonight!!!».  Бесчисленное количество раз было сказано и о том, что писатель умирает в тот момент, когда, собственно, перестает писать, а, следовательно, Сэлинджер умер еще в 1965 году, когда прекратил печататься и наложил запрет на публикацию своих произведений. Казалось бы, что здесь еще добавить? Умер и ладно, оставьте мертвеца в покое. Но активные пользователи глобальной сети продолжили рассуждать о том, каким человеком был этот Джей Ди (так называют писателя на родине), какие идеи по их мнению заложены в его произведениях, в каком году у Сэлинджера началось «слабоумие», приведшее в итоге к изоляции от общества…

Но что в действительности все мы можем сказать об этом человеке? Что о нем известно? Известны лишь немногочисленные факты, которые едва ли дают право с уверенностью вступать в дискуссии подобного толка: родился Джером Сэлинджер в Нью-Йорке в 1919 году, отец – еврей, мать – шотландско-ирландского происхождения. Он не закончил ни одного высшего учебного заведения, в 1942 году был призван в армию, откуда сержантом практически сразу был отправлен на фронт. По окончании войны Сэлинджер всерьез занялся писательством, и в 1948 году вышел рассказ «Хорошо ловится рыбка-бананка», принесший ему известность. Что было дальше – известно практически всем. В 1951 году мир увидел первый и единственный роман Сэлинджера «Над пропастью во ржи». Книга стала мгновенной классикой, разошлась огромным тиражом, вызвала бурю как положительных, так и отрицательных отзывов и стала одним из самых значительных произведений американской литературы 20 века. На этом и заканчивается общеизвестная часть биографии писателя.

Что случилось с Сэлинджером после 1950-х годов  – загадка. Находясь на пике славы, он вдруг стремительно ушел в тень. Многие исследователи считают, что виной всему стало увлечение Сэлинджера различными мистическими практиками и обращение к буддизму. Сэлинджер поселился в небольшом городке в штате Нью-Гэмпшир, и не покидал это место до самой смерти. Десятки  журналистов пытались взять у него интервью, холм, на котором находится дом писателя, стал местом паломничества его безумных поклонников. Произведения Сэлинджера подвергались тщательнейшему анализу, и едва ли не были разложены на атомы. Стоит ли упоминать тот факт, что Марк Чэмпен заявил, что увидел в романе Сэлинджера тайное послание, предписывающее ему убить Джона Леннона? Роман «Над пропастью во ржи» стал поистине культовой книгой.

Но что же Сэлинджер? Он как был, так и остался человеком-загадкой. Вспоминаются слова Холдена Колфилда: «Лучше бы некоторые вещи не менялись. Хорошо, если б их можно было поставить в застекленную витрину и не трогать. Знаю, что так нельзя, но это-то и плохо». В какой-то мере Сэлинджер воплотил мечты Холдена в жизнь: он перестал изменяться. Заперевшись в своем мире, Джером Сэлинджер остался в памяти людей тем молодым писателем 28 лет, которым он и запечатлен на своем самом известном фото. Но как ни старайся, не получается искренне переживать по поводу того, что в этом мире больше нет такого человека – Джерома Дэвида Сэлинджера. А все дело в том, что понятие «смерть» в его книгах так и не обрело образа безликой старухи, но стало началом какого-то невиданного приключения, простирающегося далеко за пределы золотистого хлебного поля.