Дмитрий Озерков – историк искусства и кандидат философских наук, хранитель французской гравюры XV-XVIII вв. в Государственном Эрмитаже. Сегодня — куратор проекта « Эрмитаж 20/21», открытого в 2007 году с целью познакомить петербургского зрителя с произведениями искусства XX-XXI вв. Основной выставочной площадкой для них будут залы восточного крыла здания Главного штаба, реконструкция которого должна завершиться в 2014 году, к 250-летию со дня основания Эрмитажа.

Дмитрий, если позволите, расскажите, пожалуйста, о себе: где Вы учились, чем занимались, как Вы появились в проекте «Эрмитаж 20/21».

Я окончил кафедру искусствоведения СПбГУ, защитил диссертацию там же, но на философском факультете. В Эрмитаже работаю с 1999 года. Вначале как лаборант Отделения гравюр, потом как хранитель французской гравюры 15-18 веков. Как куратор я участвовал в нескольких проектах, сделал озорную выставку «Воспитание Амура», которую Эрмитаж потом показал в Лондоне под названием «Triumph of Eros». Я всегда интересовался современным искусством, писал о нем в ныне закрывшийся «НоМИ» и в другие журналы. В 2003 году курировал в Эрмитаже выставку любимого мной тогда баскского скульптора Эдуардо Чиллида. В том же году был со-куратором проекта «Билл Виола и Ширин Нешат в Эрмитаже». В 2006-м я публично раскритиковал выставочную политику музея в области современного искусства на международной конференции в Эрмитаже. Но вместо того, чтобы меня уволить, М.Б. Пиотровский создал проект «Эрмитаж 20/21» и предложил мне его возглавить. Я принял это за добрый знак, и вот уже четвертый год увлеченно руковожу этим проектом.

О чём Ваша кандидатская диссертация?

О том, зачем Кандинский и Клее написали свои теории и что стало потом с их идеями о самости художественной формы и ее первичности относительно любых интерпретаций.

Я слышала, Вы занимаетесь проблемой сна в истории культуры. Расскажите, пожалуйста, об этом немного подробнее.

Это старое хобби, которое постепенно все больше входит в мою профессиональную деятельность. Надеюсь, однажды мне удастся сделать большую художественную выставку про сон: я собрал уже много материалов. В настоящий момент в рамках другого проекта я изучаю феномен снов-состояний космонавтов, о котором впервые  заявил в 1994 году Сергей Крикалев. На орбите космонавтам снятся удивительные сны, сходные у самых разных и незнакомых между собой людей. Им представляется, что они превращаются в динозавров: видят свои лапы, проминающие землю. Или им кажется, что они – жители других планет. Всем этим недавно всерьез заинтересовались ученые.

Практически в каждом крупном городе Старого и Нового Света есть музей современного искусства. В России ситуация другая. В Москве – Винзавод, своя Биеннале. В Перми такой музей теперь есть, и в Воронеже. У нас есть институт «ПРО АРТЕ», но музея как такового – нет.  Какое место занимает проект «Эрмитаж 20/21» в этом контексте? Заполняет ли он сейчас эту нишу или у него совсем иные функции?

Проект «Эрмитаж 20/21» и вновь созданный Сектор современного искусства Эрмитажа ставят перед собой задачу создавать нечто, чего нигде нет. Выработать особый подход к современному искусству – в диалоге с уникальной классической коллекцией Эрмитажа. Составить хорошую уникальную коллекцию нового искусства. Проводить запоминающиеся яркие выставочные и прочие проекты.

Какой будет экспозиция в Восточном крыле Главного штаба? Какой Вы видите эрмитажную коллекцию современного искусства, как в ней будут расставлены акценты, на какого зрителя она будет направлена?

Реставрация Восточного крыла идет вовсю, а в Эрмитаже давно обсуждается, что и как там будет выставлено. Насколько мне известно, в Главный Штаб окончательно переедут коллекции Щукина и Морозова с третьего этажа Зимнего дворца. Будут также залы 19 века, примыкающие к уже отреставрированным историческим россиевским интерьерам. Современное искусство разместится в ближайшей к Невскому проспекту части, окнами на Мойку. В настоящее время мы по-прежнему мыслим развитие проекта в форме череды временных выставок современных художников с мировым именем. И работаем в том направлении, чтобы лучшие работы оставались в Эрмитаже.

что Вам приходится делать?

Это высказывание более чем справедливо. В Эрмитаже делать выставку гораздо труднее, чем в любой обычной галерее. На белых галерейных стенах любая работа будет хорошо смотреться, если ее умело повесить и правильно осветить. А в Эрмитаже одни полы и потолки чего стоят! Своим классическим совершенством они отвлекают внимание зрителя от помещенной в зал современной выставки, рассеивают восприятие. Но столкновение неизбежно, ведь любой художник, попадающий в Эрмитаж сегодня, серьезно претендует на место в истории, а его работы смотрятся как продолжение традиции, начало которой когда-то положила Екатерина. В Эрмитаже можно показывать кино, моду, современное искусство. Но Эрмитаж не станет от этого ни кинотеатром, ни подиумом, ни музеем современного искусства.

Последние выставки проекта «Эрмитаж 20/21» вызвали большой отклик у посетителей, что было видно, скажем, в реакции прессы. Чем Вы собираетесь удивить нас в ближайшее время?

Современное искусство показывать необходимо. В этом, отчасти благодаря и нашим усилиям, сегодня ни у кого нет сомнения. Видно это и по контрасту. Обычно на выставку современного искусства приходят 10-15 тысяч человек за все три месяца работы. «Новояз» посетило более 300 тысяч, и это при том, что в городе не висело ни одного плаката.

Проект «Эрмитаж 20/21» не гонится за количеством выставок, не стремится показать много маленьких шоу. Напротив, мы предпочитаем время от времени показывать большие проекты. И стараемся придерживаться определенной логики. Начали с двух американских проектов – «Америка сегодня» и «Чак Клоуз». Потом показали два русских – «Тимур Новиков» и «Борис Смелов». После этого — по одному бельгийскому («Вим Дельвуа: Д11») и английскому («Новояз»). Следующий большой проект будет французским. Мы работаем над ним совместно с Центром Помпиду. По нашему замыслу он будет включать картины, инсталляции, видео, перформансы, одним словом – все активности Центра Помпиду и все возможные формы работы с искусством сегодня. Потом останется обратиться к немецкому искусству, а потом – на восток…

современных тенденций в наш город. Как в этом плане живётся Вашему проекту? Каков вообще питерский зритель? А российский?

В отличие от упомянутых Вами проектов, наши выставки приходят и уходят. А вот башня и Мариинка-2 останутся в городе навсегда. На выставку вы можете не пойти, а вот башня всегда будет у вас перед глазами. Мы не считаем, что зритель нам что-то должен. Мы тщательно изучаем современное мировое искусство и отбираем для Эрмитажа только самое лучшее. Мы стремимся образовывать зрителя и радуемся, когда зритель приходит и слышит наши послания. Мы уверены, что зрителю просто и весело рассматривать работы, сделанные его современником и говорящие на доступном ему сегодняшнем языке. А восприняв этот язык, он с бОльшим увлечением примется изучать классическую коллекцию Эрмитажа, поняв, что искусство по сути своей едино и непрерывно.

Фото: Даниил Тимофеев. В материале использованы иллюстрации с сайтов: tandp.ru, sobaka.ru